Мультифэндомный форум "Зеркала"

ГОРОД НА ПЕСКЕ

Ничто не строится на камне, все на песке, но долг человеческий строить, как если бы камнем был песок…

Х. Л. Борхес

Цирка давным-давно уже не было в городе, да и от самого города немного осталось, и лишь клоуны ходили по пепелищу, уныло перекидываясь старыми анекдотами. Облезлые кирпичные дома смотрели на случайных прохожих потемневшими окнами, облупившаяся краска неприветливым солончаком осыпалась со стен. Прошло много времени с тех пор, как по неровному асфальту проехала последняя ржавая колымага кого-то из обитателей города. Говорят, вот уже двадцать лет, как никто не покидал город и никто не въезжал в него, только крысы, потеряв очередное убежище, обрушившееся на головы их вожаков, бежали за город, откуда уже не возвращались, съеденные бродягами, ночевавшими в дорожных кюветах.
На главной площади стояли часы. Ровно в полдень они били двенадцать раз и из двух потайных каморок выходили бронзовые фигурки братьев-основателей.
«Он любил своего брата?» – спрашивали птицы, указывая крыльями на фигурку одного из братьев.
«Конечно, любил» – отвечали фонарные столбы.
Птицы хотели спросить что-то еще, но не решались, а потому разлетались в разные стороны, точно брызги дождинки, разбившейся об асфальт. Фонарные столбы продолжали стоять, с каждым часом все сильнее наклоняясь друг у другу, что бы удобнее было шептаться.
У края моря всегда оставались следы губернатора. Он ходил по краю прибоя и высматривал корабли на горизонте. Но, конечно, в город никто не приплывал. По следам губернатора вечно шла старая волчица с перебитой левой передней лапой. Седая шерсть зверя свалялась и пропиталась водой пополам с бензином.
«Зачем ты убил своего брата?» – спрашивает волчица.
Губернатор ничего не отвечает, он просто уходит к себе домой, в замок из песка.
«Эти братья любили друг друга», – говорит старый клоун, сидящий на крыше здания, некогда бывшего ратушей. – «Только один из них взял, и убил другого».
«Разве можно убить того, кого ты любишь?» – удивляется затхлый ветер, гуляющий по улочкам города.
«Можно. Люди только и делают, что убивают любимых», – холодно отвечает клоун.
В час дня фигурки основателей должны уезжать обратно в свои каморки, но уезжает только один из братьев. Механизм заржавел, и нынешний губернатор стоит на месте до трех часов. А иногда – и до полуночи. Дети-оборванцы, пробегая мимо, заклеивают его жвачкой, украденной со старого склада. Старый клоун счищает белесые ляпины с бронзы, а потом садится на желтый велосипед со сломанным клаксоном и уезжает домой, в бывшее здание ратуши.
День клонится к вечеру. В центр города тянется с окраин молодежь.
«Они любили друг друга… ну, как парень и девчонка?» – спрашивает один юноша.
«Да», – отвечает другой.
«Фуу…» – кривится первый. Его сестра собирает раковины и камушки на побережье. Домой она возвращается в мокром платье с полными карманами песка. И каждый день видит губернатора и волчицу.
«Губернатор живет в песчаном замке», – рассказывает она.
Вечер продолжает вступать в свои права. Все тише слышалось пение птиц и все громче – брачные крики лягушек и песни влюбленных, которые предавались страсти прямо на старой влажной мостовой, под звуки дождя, грозы или, может быть, грохот рушащегося здания.
Губернатор, уединившийся в своем песчаном замке, бережно выводит на оборотной стороне старой афиши:
«Мы построили наш город на песке. И наш город рухнул, хотя сам об этом еще не знает.
Теперь я живу в песчаном замке, который построил для себя сам, прежде чем начались грозы. И жду тебя каждый день – от самого рассвета до поздней ночи. И я буду ждать, пока сам не превращусь в песок.
В песок, Рем. Все уходит в песок».
Затем, недолго подумав, он подносит к краю афиши зажигалку. Край мгновенно темнеет, а, затем, тонкая оранжевая линия огня бежит по бумаге, разделяя ее на уже сгоревшую темно-бурую часть, и серую, которой только предстоит сгореть.
Солнце, наконец, скрывается за горизонтом, море несколько раз шумно вздыхает, и мир погружается во тьму, что бы завтра снова начать сначала свою долгую, мучительную смерть, обреченную быть частью бесконечности, частью вечной казни, сужденной создателю вечного города.