Отправлено: 01.06.05 19:01. Заголовок: Гарри Поттер и первая попытка гл.16 от 11/06
Название: Гарри Поттер и Первая Попытка Автор: Mysh aka Mysh’on Бета: Algine Гамма: Comma Жанр: Приключения. Прим* имитация или попытка имитации. Рейтинг: Джен. Саммари: Каждый год Гарри Поттер, ученик Школы Колдовства и Ведьминских искусств Хогвартс, вынужден возвращаться на каникулы к родственникам. Теперь он знает, что это имеет свой особый, тайный смысл. Прошедший год, полный событий, дал ему знания, с которыми он пока не понимает, что делать, и унес жизнь единственного родственника в магическом мире, друга и крестного, Сириуса Блэка. Однако, по законам жанра, все повторится. Гарри ждет учеба в Школе, где будут новые уроки, старые преподаватели, друзья, приключения, осмысления, дружбы и предательства. Дисклаймер - отказываюсь, не получаю. Отношение к критике. Слушаю все, однако, принимаю исключительно руководствуясь аргументами и собственным литературным вкусом. Отношение к флуду. Если флуд интересный или от интересного человека - почему бы и нет. Всех своих избранных и ПЧ на @ дневниках считаю таковыми по определению. Остальное - на мое усмотрение. Благодарности. Ёлке. За все абсолютно: письма, бетинг, советы и то тепло и поддержку, которое я получала. Без нее бы ничего не было. Максу - за безграничную веру в мои силы. А так же - расшифровку, форматирование и мнение первого читателя
Прошло некоторое время. Суматоха первой недели улеглась, и все пошло своим чередом. Как-то вечером Гарри возвращался из библиотеки, витая в мыслях далеко от учебы. Пора было что-то решать с квиддичем, потому что уже появилась возможность забронировать поле и вот-вот пройдет жеребьевка, после которой будет ясно, кто с кем играет в первый триместр.
Несколько раз он уже пытался обсуждать все эти квиддичные дела то с Роном, то с Кэти, но всегда что-нибудь да мешало поговорить обстоятельно, по-настоящему,
Сегодня же постараюсь собрать всех вместе в общей комнате. Ситуация хуже некуда: я, Рон, Кэти, Джинни – вот всё, что осталось от прежней команды. И ни одной приемлемой кандидатуры на роль отбивал.
О том, чтобы оставить Слопера и Керка, не могло быть и речи. Фред и Джордж Уизли были правы: эти двое плохо отличали бладжер от головы игрока, причем, как правило, своей команды. А это уже не лезло ни в какие ворота. От одной мысли, что и в этом году эти двое выйдут на поле, Гарри терял аппетит. И еще надо было решать, кто станет капитаном.
Размышляя обо всех этих, безусловно, важных и насущных вещах, Гарри на полном ходу врезался во что-то мягкое. Хотя в данном случае точнее бы подошло было бы сказать «не твердое», ибо назвать этого отлитого из мускулов человека мягким не поворачивался язык. Впрочем, он и не был таковым во всех смыслах этого слова.
– Поттер? – когда звезды в глазах рассеялись, Гарри с некоторым опасением обнаружил, что его крепко держат за плечи.
– Отлично, что я тебя встретил, – убедившись, что Гарри устойчиво держится на ногах, профессор Доулиш убрал руки. – Это и в самом деле очень удачно: давно собирался с тобой поговорить. Не лучше ли пройти в мой кабинет?
– Для чего? – с некоторым вызовом спросил Гарри.
– Для приватной беседы, – нимало не смутился Доулиш. – В коридоре разговаривать неудобно. Заодно и чаю попьем.
Гарри медленно поднял голову. И наткнулся на холодный непроницаемый взгляд серых глаз.
– Чаю попьем, – несколько заторможенно повторил Гарри, моментально вспоминая и чай профессора Амбридж, и чай профессора Люпина. Он что, издевается? Гарри прекрасно помнил, как Амбридж расспрашивала его о Дамблдоре. Интересно, он сам делал веритасерум или…
– Профессор, боюсь, что до этого чая вы имели беседу с профессором Снейпом, – сдерзил Гарри.
Доулиш посмотрел на него в упор.
– Я не почувствовал воздействия, – выдал он совсем уж странную фразу и сделал неуловимое движение рукой.
Ловко он, – только и успел подумать Гарри, несколько оторопевший от странных штучек учителя, как в стене появилась дверь.
– Это вы? Вы открыли стену? – требовательно спросил он и, получив в ответ короткий кивок, вытянул шею.
Возглас удивления, хоть Гарри и дал себе слово не выдавать своих чувств при Доулише, вырвался у него непроизвольно: это был все тот же кабинет преподавателя по Защите От Темных Искусств, та же самая комната. В прошлом году тут было негде повернуться от кружевных салфеточек, засушенных букетов и котят с разноцветными бантиками, до того здесь раздавалось невнятное гудение всевозможных приборов, улавливающих зло. А еще раньше… он вспомнил аквариум с гриндилоу и вечно бледного, но такого доброго Люпина. И вот теперь…
– Чаю попить, – снова повторил Гарри, вызвав этим любопытствующий взгляд Доулиша.
Комната была пуста.
То есть абсолютно: только стены, пол и потолок. Не торопясь задавать так и рвущиеся наружу вопросы, Гарри повернулся к учителю. Даже при Локхарте у кабинета было свое лицо. Правда, это было лицо самого Локхарта…
И все же.
– Жутковатое впечатление, вы не находите, профессор? – все же не удержался он от замечания. Тем более что Доулиш, похоже, и дальше собирался молчать. – Видимо, чай отменяется?
– Ну почему же, – профессор пристально наблюдал за его реакцией. Махнул палочкой. Немедленно появился стол, два достаточно удобных стула, две чашки, от которых шел ароматный запах.
Вот так вот, – пронеслось в голове у Гарри, – все сразу, не размениваясь на мелочи.
– А спите вы тоже на наколдованной кровати? – резко спросил он.
– Конечно, – впервые улыбнулся учитель. – Магии в ней хватает дня на четыре, но я привык её за собой убирать.
Удобно, – снова подумалось Гарри, – и комната не выдаст своего хозяина – ни привязанностей, ни предпочтений.
– Скажите, у всех авроров такое жилище?
Внезапно ему расхотелось становиться аврором. Доулиш отвечал не сразу, и эта манера раздражала Гарри.
– По-разному, – наконец нехотя ответил он, отводя взгляд. – В боевых бригадах встречается. Не у всех, конечно…
Конечно. Поживи-ка в пустоте.
– Ты ничего не пьешь? – вежливо спросил Доулиш. Гарри чуть не упал, но дерзко проговорил:
– Не знаю, совпадение ли это, но меня преследует ощущение, что это уже раньше было. Дежа вю. Вы позвали меня на чай, как учитель защиты третьего года, и спрашиваете, почему я его не пью, как учитель защиты пятого. Сомневаюсь, что вы сделаете что-то как учитель второго – вы не тиражируете своих фотографий – но вот четвертого – запросто. Я не говорю шарадами, профессор?
– Напротив, – спокойно ответил Доулиш. – Я все прекрасно понял. Значит, вспомнил напоследок Барти Крауча Младшего, да? Он учил тебя сопротивляться, не так ли?
– Он учил нас, профессор. Неусыпной бдительности, по большей части. Поэтому я не пью с вами чай. Хотя сопротивляться он нас учил тоже: ничего такого, что бы я изучал отдельно, не было. Ничего, что я говорю, как гриффиндорец? Не слишком для вас прямолинейно?
– О, все нормально. Выходит, ты знаешь, в каком Доме я учился.
– И мне не сложно посчитать по годам, кто был вашим деканом, – бросил Гарри. Он и сам не понимал до конца, зачем он так себя ведет с этим человеком. Ему не нравилось это приглашение, ему не нравился разговор Доулиша со Снейпом, который он подслушал, и ему не нравилось, как ведет себя Доулиш. Надеяться, что его прямолинейность, которая в данном случае граничила с грубостью, выведет учителя из себя и спровоцирует «гром и молнии», которые, как многие думают, кое-что освещают, в данном случае было бессмысленно: экс-аврор прекрасно владел собой.
Остается признать, чтоот бессилия, – заключил Гарри. Он решил быть с собой честным.
– Чай абсолютно безвредный, можешь пить спокойно, – Доулиш махнул палочкой еще раз. Появились горячие круассаны с шоколадом и тосты с джемом.
– Ты можешь проверить, правду ли я тебе сказал? – равнодушно поинтересовался он через некоторое время, в течение которого Гарри изучал подбородок учителя.
А ну их всех, – внезапно подумал он, – и Снейпа, и этого… любителя шарад, – и он отхватил зубами здоровенный кусок сдобы, облитый горячим и ароматным шоколадом. Он и так знал, о чем пойдет речь. Тоже мне, бином трансфигурации.
– Я почему-то догадывался, что ты примешь именно такое решение, – криво улыбнулся Доулиш, провожая взглядом последний кусок круассана.
– А я почему-то так и подумал, что вы будете говорить со мной о Патронусе, – решив оставаться дерзким, пробурчал Гарри с набитым ртом.
– Вообще-то я собирался спросить, как ты узнал, что чай безвредный. То есть, почему ты решил, что я сказал правду. Но ты ведь не скажешь?
– Не скажу, – подтвердил Гарри. Он решил больше ни о чем Доулиша не спрашивать и вести себя нелогично: то подыгрывать учителю, то сбивать его с толку. То есть вести себя с ним так же, как сам он вел себя с Гарри. Правда, существовал риск получить выволочку. Гарри вздохнул.
– Послушай, Гарри, – помедлив, заговорил профессор. – Я провел уроки у Равенкло, Хаффлпаффа, Слизерина и Гриффиндора.
Вот оно, – тоскливо заныло у Гарри под ложечкой. – Я так и знал. И к чему были все эти мистификации?
– И окончательно утвердился в мысли, что так называемая Дамблдорова Армия существовала.
– Было бы странно, если б вы этого не поняли, сэр, – кивнул Гарри, демонстративно вгрызаясь в очередной круассан. – Вас ведь за этим прислало министерство? Вы сможете понять куда как больше, чем Амбридж, – и замер. Подождал – не вышвырнут ли его из кабинета? Обошлось. – И какое наказание мне за это грозит? – он демонстративно отставил в сторону пустую чашку. – Азкабан? Из которого сбежали дементоры?
– Перестань, – сдержанно сказал Доулиш, и Гарри, к своему удивлению, послушался. Ему вдруг стало все равно. Аврор все знает, вывести его из себя невозможно, и сейчас начнутся расспросы.
– Что мне бросилось в глаза, – спокойно продолжил Доулиш, – так это то, что почти все, кто входил в ДА, умеют делать Патронуса…
– Все! – перебил его Гарри. – Вы же видели Лаванду – она, наверное, летом тренировалась. И Невилл!
– Правильно, Гарри. Лаванда умеет. Но ты ошибся – могут создавать Патронуса не все бывшие члены ДА, – он помолчал. – Я заметил это, как ты можешь догадаться, на своем уроке. Продолжать?
– Не надо, – подавленно ответил Гарри. Кураж как волной смыло. – Это уже давно. С лета, – добавил он.
– Кто знает? – быстро спросил Доулиш.
– Друзья, – пожал плечами Гарри.
– И все?
Так и сказал я тебе про Орден, – злорадно подумал Гарри. – Неизвестно, откуда ты столько знаешь про Снейпа, но вот в Ордене точно не состоишь. Иначе бы не задавал этих вопросов.
– Полагаю, члены «Ордена Феникса» тоже в курсе.
Гарри ошеломленно уставился на него.
– Не понимаю, о чем вы говорите, профессор.
Доулиш усмехнулся.
– Похвально. Однако об Ордене знают многие. И мои товарищи по службе, в Департаменте Магического Правопорядка, авроры, и слуги Темного Лорда в первую очередь. Может быть, только обыватели…
– Здорово, сэр. Вы не расскажете об этом поподробнее? Орден – это так интересно!
Неожиданно для Гарри Доулиш расхохотался. И перестал быть похожим сам на себя.
– Да он почти ровесник Билла! – неожиданно «осенило» Гарри. Нет, Доулиш еще на первом занятии сказал, когда он стал аврором, но… это было просто знание. А теперь Гарри вдруг понял, что их учитель еще совсем молод.
– Почему война не начинается? – повинуясь внезапному порыву, спросил Гарри. – Сэр, – поспешно добавил он.
– А как сам считаешь? – Доулиш снова был серьезен, и теперь Гарри удивлялся, что это на него нашло? Зачем он задал этот вопрос: надо было лишь чуть-чуть подождать, и его бы отпустили. А так он сам продлил беседу.
– Я не верю, что из-за пророчества, – сказал Гарри аккуратно. Он не собирался говорить учителю ничего важного, но, в конце концов, Доулиш и без него обязан был знать о стеклянном шаре, что разбил Невилл. Ведь это их подразделение арестовывало Боуда, пытавшегося проникнуть в Отдел Тайн? Если он работал вместе с Кингсли.
– Вообще-то из-за пророчества. По крайней мере, так считают у нас в отделе. Ты можешь определить, правду ли я сказал? – неожиданно быстро спросил Доулиш.
– О чем вы, сэр? – «изумился» Гарри. Он уже не был уверен, что учитель пытался ввести Снейпа в заблуждение. Неужели он действительно считает, что я могу осуществлять вмешательство? Значит, Снейп скрыл от всех, что я ничего не смыслю в ментальной магии?
– Как хочешь. Может, ты и прав, что это скрываешь. Надеюсь, хотя бы не от Дамблдора? – Доулиш поднялся. Гарри тоже.
– Директор знает обо мне все, – так и не решив ничего насчет учителя, уклончиво проговорил Гарри.
– Что ж, постарайся в ближайшее время пережить что-то действительно для тебя счастливое. Тебе это необходимо. Когда там у нас первый матч?
– Похоже, мне придется болеть за Гриффиндор… впервые в жизни, – скупо улыбнулся профессор. Он поднял палочку. Комната вновь опустела.
И так же пусто стало у Гарри на душе. Никогда разговор с настороженным и умным Доулишем не сможет заменить ему беседу с чутким и добрым Люпином.
– Что-то не так, Гарри? – спросил Доулиш, наблюдая за его лицом.
– Мне почему-то кажется, что здесь должен обязательно стоять бак, – Гарри было безразлично, поймет его профессор или нет. Даже лучше, если нет. Ведь сам он ни боггарта не понял: ни цели этого «чаепития», ни того, какое место в существующем раскладе сил занимает их таинственный учитель.
– Как я думаю, Гарри, это бывает, когда у человека появляется прошлое, – произнес профессор. – Спасибо, что выполнил мою просьбу.
Через секунду Гарри уже стоял у совершенно голой стены.
Он провел по ней рукой – гладкая. Потом, спохватившись, взглянул на часы и опрометью просился к Гриффиндорской башне.
– Снитч – forever! – выкрикнул он, подбегая, и полная Леди, окинув неодобрительным взглядом сбившуюся в сторону мантию, пропустила Гарри внутрь.
Он попытался проскользнуть незамеченным мимо друзей: ему надо было подумать и, как ни странно, совсем не хотелось обсуждать ничего, связанного с квиддичем.
– Гарри! – догнал его удивленный возглас.
Рон Уизли призывно махал рукой со своего места. Гарри неохотно подошел.
– Ты что так долго? Гермиона бегала в библиотеку, и Пинс сказала, что ты давно ушел. Мы беспокоились.
– Беспокоились, – скептически повторил Гарри. – Сидели здесь и между делом беспокоились…
– Гарри! Ты что… – вытаращил на него глаза Рон.
– Я иду спать, – отрезал тот. – На завтра много планов, – добавил он чуть мягче, видя, что Рон искренне расстроился. – Я собираюсь хорошенько выспаться, а завтра поговорить с Кэти и решить наконец насчет состава команды, и еще я хочу поразмяться на Всполохе…
– И я! – загорелся Рон. И эти слова вызвали у Гарри еще большее раздражение. И как только Рон может оставаться таким беспечным, когда столько всего происходит вокруг!
Доулиш, который неизвестно зачем позвал его в кабинет, его странные расспросы и не менее странное поведение… Он что, и вправду считает его ментолегусом? Откуда Гарри может знать «правду он говорит, или нет». Болеть за Гриффиндор он будет! Так и поверили!
Все это подозрительно. Все это требует размышлений. А они здесь беспокоились. Не вставая с кресел.
– Э-э… Ну, завтра решим, хорошо?
– Ты с кем-то разговаривал? – требовательно спросила Гермиона, подходя к ним.
– Ну-у-у… Это важно? – хоть один серьезный человек…
– С Гринграсс? – настаивала девушка.
– С Доулишем, – растерялся Гарри. С чего это она взяла?А впрочем, лучше бы с Амели, – неожиданно подумалось ему.
– Рассказывай! – потребовали друзья. И Гарри, сначала неохотно, а потом все больше и больше увлекаясь, рассказал им про то, каким образом новый учитель умеет входить в свой кабинет. Не удержался он и от эффектного описания отсутствия интерьера и того, как моментально возникло все необходимое. Упомянул постоянные намеки на то, что Гарри будто бы способен понимать, когда ему сказали правду, а когда – нет…
– Как Волдеморт, да? – перебил его Рон, заслужив убийственный взгляд Гермионы.
– Не думаю, Рон, что Доулиш и вправду так думает. Неужели ты считаешь, что любой шестикурсник может заглянуть в мозги аврору? Да еще не простому, а…
– Непростому? – ехидно переспросил Рон. – Может, ты теперь, как Лаванда Браун, станешь с ним кокетничать?
– Непростому, потому что он сдал все ТРИТОНы на отлично! – парировала Гермиона.
– Это меняет дело, – иронично кивнул Рон. – Только ТРИТОНЫ его слизеринские!
– Ну и что? – оторопела Гермиона.
Гарри, пользуясь тем, что его друзья спорят, аккуратно двинулся в сторону спальни.
Через пять минут он уже задернул полог своей кровати. Этот разговор продолжал его беспокоить. О Доулише по-прежнему ничего нельзя было сказать наверняка, кроме того что тот в курсе его проблем с Патронусом и действительно учился в Слизерине. И работал аврором.
Мозг отказывался думать, и Гарри провалился в тяжелый сон.
На следующий день, после уроков, Гарри пришел на квиддичное поле. Оно было пока свободно, но МакГонагалл уже предупредила их с Роном за завтраком, что если они не поторопятся, то тренироваться придется в дождь и в темноте: оказывается, со следующей недели Слизерин уже забронировал себе лучшее время, а следующая неделя никак не приближает к ним ясную погоду уходящего сентября.
Гарри был готов хоть тут же составить график тренировок, но декан в категорической форме ему отказала, требуя список игроков.
Гарри и Рон были настолько расстроены разговором с профессором МакГонагалл, что сразу после, а отчасти и во время занятий были заняты тем, что составили составляли/список потенциальных кандидатов, а вечером решили потренироваться вдвоем. Но у Рона после поезда, как оказалось, была нарушена балансировка метлы, и Гарри, повздыхав, пошел один.
Пару дней назад, в «Книге рекордов квиддича», Гарри вычитал несколько несложных, как ему казалось, но эффективных приемов, которые позволяли ловцу серьезно осложнить работу голкипера другой команды, пока снитча нет на поле. И он, с энтузиазмом человека, знающего, что он любит дело, которое любит его, принялся их отрабатывать.
Заложив крутой вираж, Гарри глянул на садящееся солнце. Пора возвращаться в замок. Он облетел вокруг колец и, стараясь не притормаживать, обрушился вниз. Выйдя из пике у самой земли, он спружинил ногами и встал на землю.
– Неплохо! – протянули где-то рядом.
Гарри покрутил головой. Он и сам знал, что неплохо, так как эта часть связки, которую он присмотрел в «Книге рекордов…» была уже отшлифована достаточно, и если чего он и добивался, так это полного автоматизма.
– Кто здесь? – спросил он, прокрутившись юлой вокруг собственной оси. На квиддичном поле совершенно негде спрятаться, разве что около трибун. Но голос прозвучал близко.
Краем глаза он уловил какую-то тень и резко развернулся. Рядом прозвенел смех.
– Ну вот что, – начал сердиться Гарри. – Или говорите, что нужно, или я взлетаю. Кстати, квиддичное поле сегодня никто не бронировал, так что, если вы насчет этого….
– На другой счет, – Амели Гринграсс материализовалась из воздуха совсем близко.
– Это не плащ, – сказал Гарри вместо приветствия и спохватился. С чего бы это ему быть осведомленным насчет плащей… Их и в Ордене-то всего пара.
– Излишняя осведомленность может навести на излишние мысли, – улыбнулась Амели. – Впрочем, о плащах не знают только дети.
Гарри с удивлением обнаружил, что тоже улыбается. Спохватившись, он сказал как можно неприветливее.
– Интересно, что ты здесь делаешь, и почему тебя не было видно?
– Сколько вопросов сразу, – рассмеялась Амели. – Но я отвечу, если ты обещаешь выслушать все, что я тебе скажу, даже если тебе сначала будет неинтересно.
– Двойная страховка, – усмехнулся Гарри.
Амели вопросительно подняла брови.
– «Если сначала будет неинтересно» предполагает, что в конце концов интересно все же станет. А для страховки ты еще и расскажешь, почему тебя не было видно. Ты действительно так ценишь мое внимание?
– О-о. Да ты аналитик, – насмешливо протянула слизеринка.
– Кто предупрежден…
– Так ты поспрашивал, – она довольно заулыбалась. – Ну что, значит, выслушаешь меня?
Гарри вздохнул. Похоже, тренировка и впрямь окончена.
– Хорошо, – он пожал плечами, стараясь казаться равнодушным.
Амели, довольно улыбнувшись, кивнула и начала говорить, чуть раскачиваясь на мысочках.
– Сегодня у нас, у Слизерина… – Гарри хмыкнул: Уж это можно не уточнять…– …было прорицание. Что-то вроде повторения пройденного. Когда заговорили о снах, – Амели опустила ресницы и чуть улыбнулась, – я сказала, что мне снилась чудесная экзотическая бабочка. Или стрекоза. Во снах так все размыто… Она была такой утонченной для этого мира, такой необычной. Ее никто не понимал, ей не хватало признания, и в такие моменты ее тропические крылья трепетали, как изысканные шали знатных восточных дам. Некоторые мои одноклассники… засмеялись…
– Еще бы, – фыркнул Гарри. – А Трелани?
– А профессор Трелани очень заинтересовалась, – Амели на секунду замолчала.
– Да-а, – довольно протянула она, словно вспоминая. – Весьма заинтересовалась, но тут… – она трагично замолкла и свела брови к переносице, – открылась дверь и вошла профессор Спраут. Она, конечно, извинилась… Что-то насчет просьбы директора оповестить учителей… ну, это я пропущу, это неважно… И слышно было не очень. К сожалению… – посетовала она, хитро улыбаясь. – Главное, что я вдруг забыла продолжение сна про редкую прекрасную бабочку. Или стрекозу. В снах…
– Именно, – усмехнулась Амели и снова встала на мысочки. – Я вынуждена была обратиться к профессору Трелани, которая просто-напросто заболталась с этой Спраут, – Амели снова улыбнулась. – Профессор Трелани, – сказала я, – если вы позволите, я сяду. Все равно мне нечего больше добавить к сказанному. Когда вспоминаешь сон, главное не вспугнуть волшебные нити сновидений. Они легко забываются.
– Но их вспугнула профессор Гербологии, как ты понял, – неожиданно деловым тоном закончила она, тряхнув своими блестевшими на солнце волосами. – И тогда профессор Трелани – она вдруг почему-то расстроилась, отчего принялась говорить гораздо громче – спросила профессора Спраут, помнит ли та какое-то важное ее предсказание. Спраут тоже казалась рассерженной. Она ответила, что их забыть сложно: они одинаковые, словно к ним применили Множительное Заклятье. Она уже говорила вовсе не так тихо, как прежде. И тогда Трелани заявила, напрасно так ерничать, когда парки предсказали профессору Спраут – через Трелани, разумеется – потерю самого ценного, что у той есть в жизни. Вот так!
– И что? – недоуменно спросил Гарри. Он, конечно, как многие, посмеивался над Сибиллой Трелани, немного недолюбливал ее и игнорировал предупреждения о разнообразных смертельных опасностях, но совершенно не понимал, зачем Амели Гринграсс пересказывает ему свой урок Прорицания, да еще приложив столько усилий для того, что бы он это выслушал.
– Гриффиндорская сообразительность, – рассмеялась она, но увидев, как тяжелеет взгляд Гарри, примирительно произнесла. – Не обижайся, это всего лишь слизеринское злословие. Дело в том, что профессор Спраут преподает Гербологию, она немолода, и, по моим сведениям, у нее нет детей. Так что самое ценное в ее жизни?
– Что? – тупо переспросил Гарри. Амели вздохнула, но от повторных комментариев насчет гриффиндорской сообразительности воздержалась.
С некоторым сожалением посмотрев на Гарри, она взяла дыхание и, не прерываясь, говорила минут десять – ради чего, собственно, и пришла в такую даль. Подумать только – на квиддичное поле!
– Не-ет… Это некрасиво, – смеясь, подвел итог Гарри, когда они, жестикулируя и перебивая друг друга, яростно спорили еще где-то минут пять после того, как Амели изложила суть.
– Никто не пострадает, в конечном итоге – раз, – загнула палец Амели. – С кое-кого собьем спесь – два… Остальные повеселятся – три. Никто не узнает – четыре, и пять – это отличное приключение, не отягощенное всяким пафосом насчет спасения колдовского сообщества. К тому же ты обещал.
– Кое-кому мы доставим пару пренеприятных часов, поэтому я отвечаю – «нет». К томуже я ничего не обещал, если ты помнишь… Если кто чего и обещал, так это ты.
– А я всегда сдерживаю свои обещания, – заверила его Амели. – А что касается «неприятных минут», то, если бы это могло сбить спесь со Снейпа или Малфоя, ты бы ответил «да» в любом случае.
Гарри вынужден был признать, что это правда.
Амели, внимательно следившая за тенями, пробегавшими по его лицу, пошла ва-банк.
– Обещаю, – раздельно проговорила она, – что мы не хуже посмеемся над ними обоими, тем и другим. Если используем этот случай. Раз уж он так удобно подвернулся. Ты же не любишь Сибиллу Трелани? Ведь не любишь, так? Я-то знаю, что она тебе постоянно предсказывает гибель.
– При чем здесь Трелани, – заспорил было Гарри. – Достанется больше всего Спраут, а она…
– Достанется Трелани, – заверила его Амели. Ее глаза сияли, в еще не до конца остывшем воздухе носился едва ощутимый привкус безумия, в волосах, таких блестящих, запуталась паутинка…
И Гарри сдался. Совершенно забыв напомнить Амели Гринграсс об ее обещании рассказать, каким образом она ей удалось сохранить невидимость, не имея при себе мантии-невидимки.
ммм))) Поставят Гарри, ой подставят ) Не доверяю я девочке, вообще, она явно не просто затейница) тут выше вроде уже прозвучала мысль, что "а казачок то засланый" )) Но вряд ли, Амели же училась с ними с первого курса. А профессор Доулиш мне нравится. Хотя тоже ведь будет все не так просто.
mysh Хорошая глава, мне понравилась. Наверное потому что тут есть Доулиш, к которрму я питаю слабость ) Аврор-слизеринец... Умный и настороженный... да еще и круассаны создает из воздуха одной левой! Гарри тут какой-то противоречивый. То наезжает на моего любимца, то сотрудничает. Нет, я поняла, что такова его задумка, просто как-то не поспевала за его переменами настроения. Когда читала о том как Гарри один летал над полем, отрабатывая приемы - картинка все время была перед глазами ) Амели... Не знаю, чесслово. Такая многословная девушка, такая речь у нее гладкая, излагает - как-будто читает. Я про то, как она описывает события на уроке прорицания. В остальном такого нет. Шуточки мне ее не нравятся, я видно стану на сторону Герми. Спраут - одна из самых безобидных в Хогвартсе, над ней издеваться, да еще и избрав предметом нечто ей дорогое... Да и Трелони далеко не враг общества номер один. Гарри стремительно падает в моих глазах. Как правильно заметила Амели - одно дело, если бы объектом розыгрыша были Малфой или Снейп. А веселиться за счет Трелони и Спраут... Это как-то, в духе худшего слизеринства, наверное, но уж никак не Грифа.
mysh пишет:
цитатаЕе глаза сияли, в еще не до конца остывшем воздухе носился едва ощутимый привкус безумия, в волосах, таких блестящих, запуталась паутинка…
Чертовски красиво. Привкус безумия и паутинка в волосах... Вот так и влюбляются ;)
Да, про казачка мысль прозвучала, но я решила, что автор шутит, что ли... Гринграсс сдавала в "ГП и ОРдене Феникса" СОВы, о ней там упоминается. Гарри вообще полслита в упор не видит: кроме Малфоя &Со и примкнувший к ним Паркинсон. А на СОВах оказалось, что много, много народу на Слите Некая Трейси, некая Гринграсс. Да еще мамо выложила в сеть блокнот со списком учащихся. Так что девочка не засланная, родная, слизеринская. А играет ли она в игры, какие, и играет ли вообще - позырим-позырим))) Может, это просто эпизоды школьного времени. Вот на Чо какие надежды возлагались - ан нет. Эпизодичная девочка вышла. Таня Геллер Гингема Спасибо)) Пола это называется "задвинуть речь" На самом деле, я думала, это заметно, что она слегка... ну, не стебется.... я намеренно манерничает, рассказывая о трелани. Что "шали восточных дам" - некий элемент глумления над манерой говорить прорицательницы. Спасибо за большой отзыв. Я всегда с таким удовольствием тебя читаю!
Чо оказалась у Ро какой-то картонной, Амели у тебя явно не проходной выйдет, ХОТЯ... что считать проходным?) Ведь ты тоже ее используешь для того, чтобы реализовать основную задумку) Все равно ведущими же останется троица или ;) ? Что касается засланости... я тут подумала, а псевдо-Крауч какой был? И его при этом и АД не опознал) Так что с одной стороны девочку бы свои слизеринцы точно раскусили- пять лет вместе проучились, а с другой стороны... смотря как она с ними общалась, если была замкнутой, себе на уме и в стиле Луны, то задачка становится проще)... Ладно, это я усложняю) тем ни менее ,надо же искать "зло" , проникшее в Хог )
Искать зло, проникшее в Хог - Помнится, мы эти "злы" считали. Повторяться не буду, но занимательное дело)
Спасибо, что ищешь смыслы и причины. Это так здорово - когда тебя читают вдумчивые люди. В Слите - каждого второго раскусывать надо)) Вот, Милиссент оказалась полукровкой. Кто бы мог подумать)) А Амели, надеюсь, проходной не будет. Я попробую))
Должно же быть "зло", иначе это все превратится в проделки ради проделок, а потом в метод избавления от скуки... И где уже быдет грань? Так, меня заносит) Амели сложный персонаж) Она и проходной не должна быть, и не перетянуть одеяло сюжета на себя...
Отправлено: 15.06.05 21:34. Заголовок: Ну надо темку как-то поднимать...
Ну надо темку как-то поднимать... Вообще-то мне пока очень нравится, все в духе мамы Ро. Даже героев новых не понаболись изобретать. И новый учитель по ЗОТИ и таинственная слезиринка в каноническом тексте были упомяноты. Но раскрылись очень интересно, прописаны замечательно - личности. Пока только одно несоответсвие заметил, Гарик тут сокрушается насколько его друзья по факультету несведущи о происходящим вокруг, никто даже не знал, что на 4-ом курсе проффесор Хмури (он же Грюм, он же Моуди, он же... и т.д) был не настоящим. А, на сколько я помню, в 5-ой книге, то ли Симус, то ли Дин на первом уроке по защите, сказал Амрибдж что-то, вроде: "И хотя преподаватель на 4-ом курсе вообще оказался маньяком, все равно, он очень многому нас научил."
Все даты в формате GMT
2 час. Хитов сегодня: 6
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет